Как пастор,
мне приходится играть несколько ролей. Я проповедник, советник, церковный лидер, руководитель собраний и так далее. С учетом многих требований к моему времени, выполнение моих богословских чтений не всегда может казаться приоритетом. Провести драгоценные минуты с Блаженным Августином, Джоном Кальвином или Н.Т. Райтом может даже показаться потворством своим академическим желаниям. Но это не так. Без теологии мое служение было бы едва ли отличимо от управления бизнесом или социальной работы. Вот почему я должен стремиться быть публичным теологом ради народа Божьего. Проповедь должна быть “теологией в огне”. Нам нужно по-новому подумать о взаимосвязи между теологией и проповедью.
В этом отношении я счел полезным предложение Кевина Ванхузера о том, что теологию лучше всего рассматривать в терминах “теодрамы”: Евангелие “тео-драматично”—это серия божественных входов и выходов, особенно если они относятся к тому, что Бог сделал для нас в Иисусе Христе. Евангелие—как событие Христа, так и канон, который его сообщает,—таким образом, предстает как кульминационный момент в Тринитарном домостроительстве Божественного действия. Теология отвечает и соответствует предшествующему слову и делу Бога; соответственно, сама теология является частью теодраматического действия.
Это понимание помогло мне задуматься о том, как теология должна влиять на проповедование. Теодраматическая проповедь — это евангелизм. Именно когда мы возвещаем благую весть об Иисусе, призывая к покаянию, вере и послушанию Евангелию, люди включаются в драму искупительной благодати. Теодраматическая проповедь позволяет членам наших церквей играть свои роли в драме искупления. Это дает возможность народу Божьему разыграть теодраму, разыгрывая Евангелие в соответствии с авторитетным библейским сценарием.
Искупительно-историческая школа проповеди помещает конкретные библейские тексты в грандиозный размах драмы библейского откровения. Этот подход имеет ценность, потому что отдельные тексты не понимаются в отрыве от библейского метанарратива. Но историческая проповедь искупления иногда испытывает трудности с практической природой библейского откровения. В результате этого проповедование может стать не более чем упражнением в библейской теологии. Теодраматический подход помог мне преодолеть разрыв между искупительно-историческим метанарративом и практическим учением Библии. В свете того, что Бог совершил во Христе, как это открыто в Писании—теодраме, — мы призываем верующих строить свою жизнь на библейских примерах и повиноваться повелениям Господа. Теодраматическая проповедь придает вес как указаниям, так и императивам Евангелия.
Теодраматическая проповедь пытается объединить Писание, церковь и мир. Да, Библия — это наш авторитетный сценарий, но мы не должны видеть Писание в отрыве от церкви. Я не хочу интерпретировать Библию своеобразно, тем более еретически. Приведение Священного Писания в беседу с богатствами вероучительного наследия церкви является полезной гарантией. При подготовке проповеди мы взаимодействуем со старыми и новыми библейскими комментаторами, чтобы понять смысл текста. Но наша работа будет выполнена только наполовину, как только мы с молитвой обретем понимание этого отрывка. Затем мы должны разработать, как применять истину к нашим людям в их нынешней культурной среде. Только тогда “собранная церковь” будет готова жить как “рассеянная церковь”, а верующие будут жить как последователи Иисуса на мировой сцене.
Акт провозглашения Слова сам по себе должен быть теодраматическим. Когда я проповедую, моя цель состоит не просто в том, чтобы дать доктринальные наставления собранию, которому я служу, но и в том, чтобы дать возможность народу Божьему понять и почувствовать истину Писания, чтобы практиковать ее. Мне нужно подумать и прочувствовать свой путь в тексте, чтобы мое служение стало живым исполнением послания. Это не значит, что я разыгрываю свои проповеди. Но мы должны рефлексивно применить наше послание к самим себе, прежде чем проповедовать его другим. Я хочу, чтобы моя проповедь была не чем иным, как исполнением теодрамы—событием откровения, в котором Слово Бога, сосредоточенное на Христе, провозглашается его народу в преобразующей силе Духа.
Если моя проповедь должна чего-то достичь, мне нужно, чтобы Дух Христа действовал как во мне, так и в людях, которым я возвещаю Слово Божье. Мы должны служить в сознательной и молитвенной зависимости от Святого Духа. В Новом Завете проповедь рассматривается не просто с точки зрения точного провозглашения истины, но с точки зрения встречи с Богом Евангелия, наделенным силой Духа. Эта мысль заставляет меня молиться о божественной поддержке каждый раз, когда я провозглашаю Слово Божье народу Божьему.
По мере того, как богословие становится “общественным достоянием” в нашей проповеди, народ Божий, которому мы призваны служить, будет призван сыграть свою роль в великой драме Божьей искупительной благодати. Нам выпала честь стать свидетелями коммуникативного действия Бога, действующего среди нас, медленно, но, верно, делающего нас более похожими на Христа, благодаря присутствию Его Духа среди нас. В этом и заключается драма проповеди.
